Коррупционеры в законе против воров в законе

В прошлую среду в Кабмине был утвержден проект Закона Украины «О внесении изменений в ст. 255 Уголовного кодекса Украины (об установлении уголовной ответственности для «воров в законе»). Данный документ разработан МВД Украины и, по сообщению пресс-службы ведомства, направлен на борьбу с таким явлением на постсоветском пространстве как «вор в законе». Причем (и это важно для оценки его эффективности) исключительно путем ужесточения наказания для указанной категории профессиональных преступников. Однако ни одна из государственных институций-инициаторов не опубликовала текст предложенного законопроекта, к которому, скорее всего, у юристов возникло бы много вопросов.

Журналисты поспешили окрестить эту инициативу началом процесса искоренения в Украине «воров в законе». Однако, судя по всему, предложенный законопроект не будет содержать ничего революционно нового, и будет касаться исключительно ужесточения санкций уже существующей с 2001 года статьи 255 Уголовного кодекса Украины.

О войне Михаила Саакашвили с королями преступного мира уже написано очень много и повторятся, - нет смысла. Стоит лишь обратить внимание, что, во-первых, в уголовное законодательство Грузии специальным законом о принадлежности к «воровскому миру» было введено само понятие «вор в законе», а во-вторых, эффективность закона была обусловлена не столько строгостью наказания, сколько порядком его исполнения. Всех «воров в законе» грузинские власти помещали в одну спецтюрьму, в которой, кроме «законников», других преступников не содержалось. Таким нехитрым способом, грузинские власти под корень уничтожили возможность существования самой касты, так как, по «воровским законам», «вор» не может работать, убирать в камере, стирать, подстригать и т.д. и т.п. Учитывая же, что других заключенных в спецтюрьме не было, у воров не оставалось иного выхода, как нарушать свои же «законы», - вследствие инициированной грузинскими властями внутрикастовой борьбы.

В Украине же масштаб «воровского движения» не сопоставим ни с Грузией, ни с РФ, а, поэтому, нет острой необходимости слепо следовать их примеру. В Украине каста «воров в законе» не имеет такого социально-политического веса и влияния на официальную власть, как в Грузии или РФ. Иными словами, если источником коррупции и главной бедой в Грузии были «воры в законе», то в Украине – это чиновники высших эшелонов власти. Эдакие «коррупционеры в законе», которые, к сожалению, не создали для себя такого обозначения.

В этой связи, для противодействия «ворам в законе», которые, спасаясь от уголовного преследования в других странах постсоветского пространства, массово перебираются в Украину, более целесообразным является реформирование и повышение эффективности миграционного законодательства. Слепое же копирование грузинского законодательного опыта приведет, очевидно, и к копированию опыта «воровского», который позволяет грузинским «ворам», в порядке исключения из «воровских понятий», отрицать свой «воровской» статус на официальных допросах. То есть, проблемной может стать и доказательная база по данной категории уголовных дел, которые в судах станут «разваливаться».

Ныне действующая редакция ст. 255 Уголовного кодекса Украины «Создание преступной организации» сама по себе достаточно эффективна и предусматривает привлечение к уголовной ответственности лиц, руководящих преступной организацией. По сути, в Украине еще с 2001 года существует норма, по которой можно привлекать к уголовной ответственности «воров в законе», которые и являются руководителями преступных организаций. Если же в Украине, за долгие годы, так и не привлекли к уголовной ответственности ни одного известного уголовного «авторитета», руководителя преступного мира, «вора в законе» (называйте как хотите), то одно только ужесточение санкции статьи (с 7 до 15 лет лишения свободы) ситуацию кардинально не изменит.

Обозначения проблема заключается, скорее, не в принятии нового «самого эффективного» и «подтвержденного зарубежным опытом» закона, а в эффективном применении правоохранительными органами уже существующего.

Тарас Олицкий, управляющий партнер юридической фирмы «Олицкий, Яценко и партнеры»