Интервью с Василием Вирастюком: "После аварии жена стала абсолютно другим человеком"

Василий Вирастюк. Фото: телеканал "Украина"

В эксклюзивном интервью программе "Откровенно с Машей Ефросининой" на канале "Украина" самый титулованный силач планеты Василий Вирастюк рассказал, почему никогда не поздравляет старшего брата с Днем рождения, какие трагедии заставляют его верить в магию чисел, и как заботится о жене после ужасного ДТП.

- Я знаю, что вы не хотите говорить о том, что вы ездили в Мариуполь и были с ребятами из АТО. А почему вы не хотите говорить на эту тему?

- Я не хочу на этом "пиариться". Потому что в моем круге есть много людей, которые сделали намного больше, чем я. И поэтому я считаю, что я не имею право об этом говорить.

- Но я знаю, что у вас есть опыт службы в армии.

- Но это была спортрота. Рота, куда собрали спортсменов. Тем самым нам давали возможность тренироваться и выезжать на соревнования.

- Дедовщина была?

- Конечно. Человек моей фактуры редко бьется один на один. Поэтому в моем случае было один на пять, а то и шесть человек. Но понятно, что к этому делу я подходил не голыми руками. Я брал железную трубу из кровати… и давай "косить". Но я понимал, что если я упаду, то меня забьют. Но я был не один. Нас было таких двое, которые не хотели делать то, что говорят деды. Мы решили тогда показать свои "рожки".

- Вы тогда занимались уже легкой атлетикой?

- Я вообще начал заниматься легкой атлетикой в возрасте 10 лет.

- Вас в спорт привел ваш старший брат?

- Да. Мой старший брат Роман.

- Это было по его или вашему желанию?

- В те времена, когда я еще был пацаном, у нас было нормой, куда-то пойти и записаться. Поэтому еще до 10-тилетнего возраста я занимался несколькими видами спорта. Я себя попробовал в борьбе, футболе, пулевой стрельбе. И Роман говорит: "Хватит. Давай чем-то серьезно уже займемся". Он привет меня на манеж Техникума физической культуры, где познакомил со своим тренером Иваном Григорьевичем. И я там остался и начал серьезно заниматься чем-то.

- Чаще всего выбор кружков, спортивных секций для детей лежит на родителях. А вас привел в спорт брат. Почему так?

- Родители тоже приложили руку. Смеется. Я в школьном хоре пел. Выступал в Филармонии.

- Вы не думали стать певцом?

- Часто об этом думаю. И я сейчас пою время от времени в узком кругу – в караоке.

- А что поете?

- Все зависит от настроения. Могу спеть о Ленине. Помню еще с детства. Меня ставили на табуретку. Я еще тогда букву "р" не выговаривал.

- Зачем вам спорт? Вы абсолютно созданы для творчества.

- Я вам скажу, что спорт — это не меньшее творчество.

- Ваш брат сказал: "Друг, ты идешь со мной, и будешь искать себе в тяжелой атлетике. Вы не пытались перечить?"

- Честно говоря, я не хотел. Потому что перед моими глазами всегда стоял пример брата. Я всегда смотрел на него и радовался его результатам. Передо мной стояла цель – пьедестал Олимпийских игр.

- Вы в детстве были крупным парнем.

- Я и сейчас не маленький.

- Тогда вы были пухленьким. Вас не дразнили за это?

- Было и такое. Спорт в моем характере воспитал такую черту как терпимость. Ну, обидел кто-то меня – ну ничего страшного. Однажды я пришел домой и сказал: "Рома, меня называли жирным". А он мне сказала: "Та ты не переживай. Скажи им в следующий раз: "Выгони глисты, и будешь таким красивым как я".

Вы очень близки с вашим братом…

- Да, он знает все мои секреты, а я все его. У нас нет таких тем, на которые мы не говорим.

- Так было всегда?

Да. Даже тогда, когда его спортивные успехи были лучше моих. Мы с Романом даже никогда не дрались. Конкуренции не было никакой. Это больше его заслуга. И папа наш понимал, что мы два брата, и именно от терпения старшего очень много зависело. Он более демократичный. А я не всегда был воспитанным. У нас во дворе как-то сняли старый шифер и положили новый. Понятно, что это все стояло во дворе. И мы с пацанами поделились на две команды, и начали запускать шифер как бумеранг. И как-то случилось, что шифер в Рому попал. А было такое, что я троюродной сестре попал камнем в лицо. И у нее шрам на лбу остался на всю жизнь.

- Однажды вы чуть не потеряли брата. Операция длилась десять часов. И вы не отходили от него.

- Да, я дал себе такую установку, что если я отойду от брата, то больше его не увижу. У него был разрыв аорты, но, слава Богу, она разорвалась не полностью. Сердце бубу-бух делает, и видно было, как эта кровь выходит. И очень редко делают такую операцию и спасают людей. И даже часто на операционном столе разрывается аорта. И нужно начать с того, что беда с Романом произошла в Ивано-Франковске. А там, в принципе, таких операций не делают. Они мне говорят: "Оперировать можно в Львове или в Киеве". Но он не транспортабельный. Если хотите, подписывайте бумагу, что ответственность лежит на вас. И Ромина жена Ира подписала эту бумагу. И заказали реанимобиль. Это был 2004 год.

- И вы с того времени празднуете его День рождения два раза в год?

- 20 апреля у Романа день рождение. 21 ему стало плохо. Ему начали делать операцию поздно вечером 21 апреля, а 22 апреля рано утром закончили. Поэтому теперь я его поздравляю 22 апреля. Редко такое бывает, что младший брат может видеть рождение старшего брата.

- Вам тоже в спорте очень сильно доставалось?

- К своим травмам я очень спокоен. Тяжело найти человека, у которого нет тяжелых травм.

- Вы входили в состав Сборной Украины по легкой атлетике, пока один чиновник вам кое-что не сказал. И тогда вы отказали выступать за Украину. Что вам такого сказали?

- Вообще тогда фамилия Вирастюк попала в немилость старшего тренера. А мы, Вирастюки, всегда были с характером. Нам просто сказали, что нашу фамилию больше в Сборной слышать не хотят. Возможно, нужно было прогнуться. Но я не собирался этого делать. Это был принцип.

- Какую роль в этом решение играла финансовая сторона? У вас же были мизерные зарплаты.

- И сейчас зарплата "сборника" Украины, среди которых есть чемпионы Европы, мира, призеры Олимпиад, 2500-3000 грн. в месяц. Тогда же зарплата была такая же. Конец 90-х., мне тогда было 25-26 лет. Взрослый мужик, который ничего не имеет. Хорошо, что кроме Сборной, у меня была возможность поехать за границу на старты. А за один страт я зарабатывал 300-400 долларов. Иногда 600 долларов. Но профессиональный спорт – это всегда большие деньги. Нужно одеваться специально, питаться тоже специально. А кроме спецпитания, нужно спортивное питание. И я переехал во Львов.

- Вы знали, чем вы будет заниматься во Львове?

- Знал. Я позвонил своим друзьям, а они на тот момент работали уже в достаточно большой компании, и рассказал свою ситуацию. И они меня взяли в охрану.

- И вот эта жизнь во Львове без спорта?

- В незнакомом для меня месте я жил на перекладных. Пожил у одного друга, у второго – потом чуть-чуть на офисе пожил. Квартира у меня появилась через 2 месяц.

- Не было желания вернуться к родителям и тренеру?

- Нет, тем более что через полгода моя жизнь полностью изменилась. Я не могу без зала и тренировок. Я все равно ходил в спортзал. Там мне предложили принять участие в новом для меня виде спорта. Тогда это называлось "Богатырские игры". Это уже сейчас есть такой вид спорта как "Стронгмэн", где я дважды стал "Самым сильным мужчиной в мире". Через четыре месяца я выиграл свои первые соревнования, и пошло-поехало. И я разрывался: я работал охранником, а после шел тренироваться. Сумка с формой была всегда со мной. Иногда я приходил в зал уже после 22-00. Ты вроде бы уже ничего не можешь, но идешь и тренируешься.

- Когда ваш титул и ваши соревнования начали вам приносить такой доход, что вы могли закончить с частной охраной?

- 2003 год стал для меня переломным. До этого я облазил весь интернет. Я искал информацию о том, как тренируются парни, какие есть методы. У меня не было тренера. Я тренировался сам, методом проб и ошибок

- Вы не боялись, что это могло закончиться фатально? Не тот вес взял – и все

- Я никогда не боялся травм.

- Сколько длится ваша тренировка?

- Час-два и все. Но это сейчас. Раньше было и три, и четыре часа.

- Это правда, что спортсмены перед серьезными состязаниями отказываются от секса?

- От предложений не отказываются. Смеется….. Сейчас этого не придерживаются некоторые спортсмены, и зря. Но это касается только мужчин. Что касается женщин – то им все можно. Хоть в день соревнований. Наоборот - у женщин идет подъем. Быть женщиной профессионального спортсмена не так легко.

- Ну, сколько длится воздержание? Неделю, две?

- Я думаю, что нужно спать в разных комнатах, а при необходимости нужно и разъехаться. В 2003 году, в начале лета у меня родился сын, а в сентябре у меня соревнования. Я знаю, что у меня есть четыре месяца для подготовки. Это мой шанс. То, ради чего я шел все эти годы. И понятно, что я беру 2 сумки и говорю: "До свидания". Мне нужно готовиться. Мне нужно высыпаться, а потом восстанавливаться после тренировки. И если я хочу посмотреть телевизор, я должен смотреть его, а не гулять с коляской. У меня есть цель, и я должен идти к ней. Ты становишься абсолютным эгоистом.

- На что поистратили первую заработанную весомую сумму?

- Мы поехали с женой в Египет. Это тогда она мне еще женой не была.

- У вас были романтические отношения?

- Какая романтика! Она закончилась через две недели. У нас как в фильме: "Здравствуйте, я ваша тетя". "Я старый солдат и не знаю слов любви". У нас было так же само. Мы когда познакомились с моей первой женой – со Светланой, она жила в Киеве, а я в Львове. И я постоянно мотаюсь туда-сюда. Какая романтика! Я позвонил ей через две недели после нашего знакомства и говорю: "Нужно что-то решать. Я так не могу. Бери вещи и переезжай ко мне во Львов". И мы фактически начали сразу жить вместе.

- Но она тоже была спортсменка. Она не колебалась?

- Наверное, потому что она была спортсменкой, она сразу сделала четкий выбор.

Вы сможете описать то состояние, которое поселилось в вас после смерти Светы?

- Единственное, что нужно понять людям, которые оказались в подобной ситуации, что нужно найти в себе силы жить дальше. И если есть дети – жить ради них. Если есть любимое дело – поставить себе цель и идти к ней. Только так можно спастись. Это был дурной период. Я стал очень агрессивный, и искал экстрима. Если я ехал на авто – то была очень большая скорость. Знаете, это такое состояние, когда ты не осознанно искал смерти. С первого дня после похорон и практически по 9 день, я сидел на стакане. И на 9 день я сам себе сказал, что хватит и нужно двигаться дальше. Я взял сумку и пошел тренироваться. Я нырнул с головой. Я был там и это меня спасло.

- А Адам? Вашему сыну тогда было 2,5 года.

- Адама моя мама забрала в Ивано-Франковск. Я ее попросил об том, так как понимал, что я физически не смогу смотреть за ним.

- Люди, пережившие подобную трагедию, часто спрашивают себя: "Почему именно я? За что?"

- Я спрашивал себе также. Но не нашел ответа. Я понимаю, что эти испытания касаются не только меня. В каждой семье есть или маленькое, или большое горе.

- Как вы Адаму объяснили, что нет мамы?

Объяснил как взрослому человеку. Я решил, что лучше ему сразу сказать правду, чем заставлять его жить во лжи. Куда мама делась? Стала космонавтом? Ушла от нас? И сколько нужно врать? Я не считаю, что более гуманно сказать правду, когда ребенок живет надеждой. Но я поставил его перед фактом правды.

- Он сразу все понял?

- Не, не сразу понял. Но вы знаете, у нас наступил момент, когда ему было 7 или 8 лет. Мы ехали в машине, о чем-то разговаривали, а он говорит: "Теперь я знаю, что мама к нам никогда не вернется". И я понял, что он все эти годы жил в надежде, что мама вернется.

- Вы сказали, что нужно найти дело. И тогда пошли у вас победы за победой. Что вам это давало?

- Уверенность в завтрашнем дне. Я никогда не знал, где эта финальная цель. И сейчас я могу сказать, что я так и не дошел до финала. Я выиграл все, что только можно выиграть. Я не выиграл только один турнир – "Арнольд-классик". Я трижды ставал вторым. И как-то неожиданно закончилась моя карьера в 2008 года. Травмы накопились.

- Была какая-то конкретная травма?

- Это проблема со спиной. Я набираю обороты, дохожу до определенной нагрузки, и спина вылетает. Т. е. позвонок вылетал. И это стало для меня неожиданностью. Жаль, что мы не автомобили. И у меня сейчас в голове такой вулкан творится, а физически я уже не тяну.

- И как с этим жить?

Первые два года было очень сложно.

- А ваша вторая жена Инна сыграла какую-то роль в том, чтобы вы смирились с этой мыслью?

- Она мне много чего дала. Она показала, что есть семья, есть воспитание детей. И я этим сейчас и занимаюсь.

- Инну вы увидели в пробке – на дороге, в машине.

- Я написал на картонке от пива телефон… Если бы она мне не сказала те слова, я бы поехал дальше. Она меня зацепила. Я еду на своем внедорожнике. Мне высоко, я всех вижу. Окна открыты. А она едет на своей маленькой машинке. Я смотрю на нее. Мне интересно. Сидит девушка, ничего себе. Так красиво была она одета. А она мне типа: "Чего уставился". И меня это зацепило. И через три минуты я знал ее номер.

- У вас связи в ГАИ?

И у вас тоже, думаю. У меня была ее фамилия. А мне еще говорят: "Кстати, у нее сегодня день рождения". Это было 28 апреля. И я думаю, что прекрасный момент, чтобы познакомится. И я взял огромную корзину красных роз и отвез к ней. Но я, же не знал, может она замужем. Я подошел к консьержке. Дал ей несколько гривен и подписал открытку, которую Инна до сих пор хранит. Отправил консьержку и поехал домой. Этим же вечером она позвонила и сказала, что ей очень приятно. Я хотел ее пригласить на ужин, а она в тот момент сидела в поезде и ехала в Трускавец. И я подумал, какая нормальная женщина едет одна в Трускавец? Наверняка, у нее мужик. Потом выяснилось, что она действительно сама ездила. И на этом мы разошлись. А потом начались смс.

- Вы первый написал?

Мне кажется, что это она. Хотя и не признается. И она таки приехала на неделю раньше. Не выдержала.

- К тому времени у вас уже рос Адам. И ему нужно было представить новую женщину.

- Это произошло очень быстро. 28 апреля мы познакомились, а в начале лета я предложил Инне поехать отдохнуть с Адамом, ну и познакомиться с ним. Я понимал, что это очень сложный момент, потому что человек, который тебе нравится – может не понравиться ребенку.

- А Инна переживала?

- Я думаю, что она переживала больше, чем я. Я сказал им: "Сынок, тетя Инна" и пошел тренироваться. Пусть сами разбираются. Но он ее абсолютно нормально воспринял. Уже в первой поездке он спросил, можно ли ее называть мамой. У них это все было как-то в игровой форме. У Инны сразу слезы с глаз, а ребенок себе дальше играет.

- И началась ваша новая жизнь. Вы продолжаете заниматься. Потом началось ваше прощание с большими играми, рядом она. У вас рождается второй сын. Теперь вас трое мужчин. И вроде было все хорошо. До момента аварии, в которую вы попали. У вас были мысли, что история повторяется?

- Были. Причем было много совпадений. Здесь ДТП 1-го, а лавина 2-го. Все это случилось в районе 14:00. Сын второй был в таком же самом возрасте – 2,5 года. Я анализировал. У меня снова был страх. Вспомнилось все то, что было тогда.

- Сильно пострадало здоровье Инны после этой аварии?

- Я могу сказать, что она стала абсолютно другим человеком.

- Что вы имеете в виду?

Она работала в одной из самых больших фармалогических компаний. Ее уволили, она после ДПТ получила вторую степень инвалидности. С таким диагнозом ей нельзя работать за компьютером, ей нельзя читать. Нельзя много смотреть телевизор. Она любит шутить, что до аварии она была женщина с высшим образованием – она знала в совершенстве два языка – английский и немецкий, а после аварии она просто стала блондинкой. Она забыла все. Она не знает ни английского, ни немецкого языка. Она до сих пор не может запомнить имена друзей и знакомых, ну, а о тех приступах, что случаются постоянно, я вообще не рассказываю. Капельницы каждые три месяца.

- На ваши плечи тогда легко все. Двое сыновей и уход за женой.

- Я и сейчас каждый раз, когда еду в командировку, переживаю – приступы. С одой стороны, это плохо, а с другой – хорошо, когда это происходит, я бываю рядом. Когда я могу помочь, уколоть ее. Поэтому я оттянул на себя воспитание детей: отвезти в школу, привезти, тренировки – это все на мне.

- Какие ваши сыновья Адам и Олег? Разные?

- Очень. Активные. У меня больше терпения, чем у Инны. Поэтому я просто наблюдаю. Когда я вижу, что на площадке уже начинается прессинг, я оттягиваю внимание на себя.

- Они сами захотели заниматься единоборствами?

- Нет. Папа заставил. Пусть они сначала научатся стоять за себя, и технически давать в нос.

- Как вы их наказываете?

- Забираю планшет на неделю. Это удар ниже пояса. И за неделю оказывается, что дети могут что-то делать руками, и что в книжках есть что-то интересное. Но бывает, что забрали планшет, а мама идет куда-то. И они у меня выпрашивают на полчаса. Но, как только мама в дверь позвонит – сразу все святые.

Плачет ли Василий Вирастюк?

- Конечно, как и все. Плачу, когда больно не телом, а душой.