Работа киевских спасателей: водолазы спасали пьяниц и зверей, а на дне находили древние якоря и сабли (фото)

Так выглядит спецкостюм столичного водолаза

Если сосчитать все водоемы столицы (даже за исключением Днепра), получится больше трехсот. Озера, речки, технические водохранилища. Если сосчитать все места, где разрешено купаться, получится меньше десяти. Это пляжи, огражденные буями, там есть инфостенды и дежурят спасатели. Если сосчитать все места, где отдыхают и купаются люди, вновь получится больше трехсот. Несмотря на таблички "Купаться запрещено", "Технический водоем" и прочие запретительные надписи. Корреспонденты "Сегодня" побывали в гостях у Специализированной аварийно-спасательной водолазной службы КП "Плесо" и узнали, как живут люди, которые ежедневно спасают чужие жизни.
"САМЫЙ ЧИСТЫЙ ВОЗДУХ". Мрачный зимний день. Туман, моросит мелкий дождь. По Пешеходному мосту устало бредут рыбаки. Труханов утопает в смеси болота и мерзлой воды, у берега — кромка льда. Сворачиваем за кафешками направо, бредем по бетонке метров пятьсот — и упираемся в проволочный забор с надписью "Водолазная спасательная станция". Калитка заперта, на территории разрываются от лая собаки. Нас встречает начальник станции Сергей Иванович Бородавко — крепкий мужик в кожаной куртке (служил водолазом на флоте, 35 лет работает спасателем, 14 из них — возглавляет станцию, учит молодежь водолазному делу), улыбается, пожимает руки. Территория станции не очень большая.
Админздание (которое по чуть-чуть ремонтируют сами спасатели), склады, компрессорная, сооружение с плавсредствами, которые на зиму подняли из воды. За компрессорной визжат пилы.
— Пойдите, посмотрите, — приглашает Сергей Иванович. — Там ребята пилят дрова, заготавливают на зиму: отопления на станции нет, отапливают ее котлом сами спасатели.
Идем смотреть, уворачиваясь от собак. Их здесь пять — четыре на привязи, одна, красавица Дина, бегает за нами с палкой.
— С человеком можно договориться, а собаки... Одна может бояться, но три-четыре — это уже стая, они друг друга подбадривают. Поэтому после десяти вечера заходить сюда не рекомендую, — говорит Бородавко.

Живность. Помимо кошки-спасательницы, на станции живут четыре собаки, десяток кур и петух. Фото: Сергей Николаев
Живности на станции много. Есть куры, подозрительно косящийся на нас петух и кошка. В саду — шелковица, груши, яблони. Есть смородина, клубника и шиповник. На пляже, рядом с причалом, футбольное поле. В основном здании — медпункт ("Ребята, есть все — укольчики, давление померяем, но без "колес", — смеется Бородавко), водолазная комната (в которой ремонт), дежурный пункт, котел (дрова и уголь), камбуз, тренажерный зал и даже бильярдный и теннисный столы. Впрочем, сейчас там места мало — пока ремонтируют водолазную, все вынесли сюда, так что костюмы сушатся прямо над штангой. Не хватает только водопровода — питьевую воду сюда привозит сам начальник, набирая ее в бюветах.
Напротив — компрессорная. Там висят костюмы — от дорогих итальянских до стандартных оранжевых.
— У нас воздух самый чистый, тополя, остров, далеко от пробок, — говорит Сергей Иванович, показывая компрессор АК-150. На столе — "видеоглаз" в виде рыбки, присоединен к телевизору. Его с лодки забрасывают в воду, чтобы увидеть, что на дне. Его купили в 2004 году, когда на Киевском море утонул замдиректора завода "Антонов". Сначала водолазы искали тело вслепую, целую неделю, затем им купили подводную видеокамеру. В другом конце комнаты — оранжевый манекен для тренировок. Спасатель должен нырнуть на 4 метра, найти манекен и проплыть с ним 25 метров.

Журнал регистрации спасенных. За этот год оперативный дежурный сделал в нем 75 записей. Фото: Сергей Николаев
— Очень часто нас вызывают, когда с человеком что-то случается на глубине полутора метров. Компания отдыхает, кто-то "ушел" под воду, а они стоят, хотя реально могут помочь.
По дороге в эллинг, где хранится оборудование и катера, Сергей Иванович показывает на старый, еще советский, катер, стоящий вверх дном на улице.
— Нам движок купили, 15-сильный. А этот катер на дне лежал еще со времен Союза, мы его достали, почистили, отремонтировали — и вполне пригодился.
Рядом с перевернутым катером — якоря.
— Это мы достали из Днепра. Еще один, шестисоткилограммовый, у ворот стоит, он 1900-х годов. Думаю, может когда-то коллекцию собрать да показать людям.
В эллинге темно, в глубине виднеются остовы катеров. Всего на станции четыре моторки и четыре гребные лодки. Один из катеров стоит на берегу, тоже вверх дном.
— Когда нас вызывают, ставим на него мотор, переворачиваем, спускаем на воду — и через 15—20 минут уже на месте.
— А лед не помешает? — указываю на кромку льда, метров тридцать.
— Да прямо по льду вытолкаем — и вперед.
НАХОДКИ. Станция укомплектована полностью — здесь трудятся восемь водолазов. Опергруппа работает через день. Каждый спасатель отрабатывает смену — 12 часов.
Осмотрев территорию, устраиваемся в беседке.
— Что нужно, чтобы стать водолазом?
— В первую очередь — желание. Нужно хотеть быть водолазом. Ну и, конечно, здоровье. Работа под водой тяжелая и опасная: нагрузки, давление. Не может быть никаких отклонений, которые бы не заметили врачи. Мы проходим осмотр у физиолога, он исследует и указывает глубину, на которой может работать человек. Обычно это зависит от опыта. Только устроился — 6 метров. Спустя пару лет — 12 метров. А если у человека уже больше пятисот погружений, он может работать на глубинах свыше 20 метров, до 60. Часто человек приходит устраиваться матросом-спасателем. Я присматриваюсь, если вижу в нем эту жилку, предлагаю: давай, мол, иди к нам, в водолазы. Потом на курсы в Киевскую морскую школу.
— А на Днепре есть такие глубины?
— Да прямо под Пешеходным мостом — за тридцать метров. Заливы на Оболони — 16—20. Озеро Вербное очень глубокое.
— Наверное, вы уже столичные водоемы как пять пальцев знаете?
— Знать все как пять пальцев не могу. Тут триста с чем-то водоемов, не считая Днепра. Люди купаются не там, где оборудованный пляж, а там, где есть вода, поэтому работать приходится в разных условиях. Вот есть технические водоемы. К примеру — речка Коник. Там промзона, туда уже лет десять сливается техническая вода с разных заводов, много ила. Когда водолаз спускается — все поднимается, видимости ноль. Спасает видеокамера. Лет пять назад мы там были — приехал мужик на КамАЗе, привез что-то, а сам решил покупаться, то ли не знал, что нельзя, то ли проигнорировал, не знаю. Мы его искали потом, а там глубина метров десять, и на дне мусор разный — сваи, скаты, старые сетки. Это очень опасные места для поиска, нет видимости, легко запутаться. А свои пляжи, оборудованные, знаем. Но часто бывает так: вытаскиваешь человека из воды, а он с претензией, мол, где вы были. А мы ему — ты табличку видишь, "Купаться запрещено"? Но какие там таблички по пьяному делу...
— Что приходилось доставать с дна?
— Технику доставали, катера, якоря. Машины с людьми, без людей. Как-то катер утонул прямо перед Речным вокзалом, мы его вытаскивали. Хорошо, что буйки к носу успели привязать, чтобы место отметить. Бывают и более страшные находки. Внук убил деда, разделал на куски — и в Днепр... Я видел, клады ищут, но что находят — не спрашивал. Сами доставали сосуды разные, остатки ружей еще времен Первой мировой, куски сабель.
РАРИТЕТНЫЙ ВОДОЛАЗ. На причале тем временем начинается движение: водолазы несут огромный медный шлем. Это знаменитый "трехболтовый шлем", 1981 года выпуска, в таком спасатель может погружаться на глубину 60 метров. Все снаряжение весит более 80 кг: грузы, бахилы и сам шлем. Они используются с 1930-х годов. Сам Сергей Иванович, в бытность на флоте, работал в таком 4 часа, когда корабль сел на мель — и получил в награду отпуск на родину.

"Трехболтовый" антиквариат. Такие используются с 1930-х годов и позволяют погружаться на 60 метров. Фото: Сергей Николаев
Пока водолаз облачается (дело это сложное, ему помогают еще два человека), мужики рассказывают о днепровском дне.
— Ох, много тут всего лежит... Там, — один показывает на набережную, — какое-то деревянное судно. В Матвеевском заливе — корабль.
— А вообще дно страшное, — подхватывает другой. — Мусора очень много. Бутылки, пластиковые и стеклянные, бетонные блоки, кирпичи...
Водолаз облачается, поднимается, спускается по лестнице к воде. Так ребята тренируются — форму нужно поддерживать постоянно.
— Есть такая закономерность: утром Киевское водохранилище воду сбрасывает, поэтому с утра очень сильное течение, несет, закручивает в водовороты, — рассказывает Бородавко. — Поэтому утром в проточном Днепре лучше не купаться.
— Сергей Иванович, а когда сложнее работать, зимой или летом?
— Зимой холоднее, а летом — видимость хуже: вода мутная. Но летом все-таки лучше, хотя и работаем в воде практически на ощупь. А сейчас — пешие патрулирования, ходим к рыбакам, объясняем правила безопасности.
— Страшно, наверное, тела поднимать?
— Да как сказать... — Сергей Иванович на мгновение умолкает. — Я первого своего до сих пор помню, хотя это было десятки лет назад. Студент, из КПИ. Они гуляли большой компанией, а один пропал — и никто не заметил. На следующий день родители тревогу подняли, и мы его искали... А дальше — работа. Я ребятам своим всегда говорю: главное — не акцентироваться на телах. Нашел, достал, отвернулся — и пошел дальше работать. Чтобы по ночам кошмары не снились. Хотя ныне попроще. Раньше бывало и по 7 человек в день доставали, а сейчас в Днепре киевляне не хотят купаться, экология, сами понимаете. Поэтому тонут намного реже и, как правило, по пьяни.
ИСТОРИИ И ШУТКИ. Ходит байка, что какие-то суровые водолазы топили бомжей и выращивали на них раков. Рассказывая эту байку, спасатели смеются в голос и говорят, что это просто шутка. Нам ее рассказали на второй водолазно-спасательной станции, которая находится на "Левобережной". Собственно, там расположено и само КП "Плесо", там же сидит начальство. Нас встретил Игорь Михайлович Андриенко, замначальника САСВС.

Заготовка. Зимой на станции без дров нельзя. Фото: Сергей Николаев
Здешняя станция напоминает трухановскую: техника в эллингах, ремонт в водолазной комнате, причал, скованная льдом вода Днепра. Но есть отличия — к примеру, собак всего две, Пират и Боцман. Имена они получают по наследству, а сколько таких Пиратов и Боцманов здесь жило, никто уже и не помнит. А в ангаре стоит траксор — машина-амфибия, которую используют для чистки пляжей.
— Одна из серьезнейших проблем — нехватка топлива. Катер использует 20 литров в час. Раньше давали 800 литров в неделю, сейчас — 80. Условия бытовые тоже не очень, но мы не жалуемся, работаем, покупаем оборудование. Нельзя жаловаться, когда война в стране, — говорит Игорь Михайлович.
— А сколько человек в экипаже катера?
— Моторист-рулевой, фельдшер, матрос-спасатель и минимум два водолаза — один работает, другой страхует.

Оборудование. Баллоны, костюмы и утеплители. Фото: Сергей Николаев
Мы обходим станцию и попадаем на пост оперативного дежурного. Именно сюда стекаются все звонки, именно здесь собираются истории спасательной службы. Историй много, спасатели делятся ими неохотно, пожимая плечами, мол, это для вас может быть интересно, а для нас — работа. Но кое-что у них мы все-таки узнали.
Столичным водолазам приходилось поднимать со дна многое. К примеру, в позапрошлом году прямо рядом со станцией перевернулся катер. ЧП произошло потому, что грузоподъемность катера — 8 человек, а на борту находились 14. В итоге катер дал крен и начал тонуть. Спасатели вывели "Чибис", спасли людей и подняли катер. В ноябре из Тельбина доставали БМВ Х5. А во время водно-спортивного праздника на Троещине в воду влетела "Нива". Погибли водитель и собака.
— Последний случай был пару дней назад, рядом с гостиницей "Славутич" рыбак провалился под лед. Приехали эмчеэсники, бросили ему круг, но вылезти он уже не мог. Вызвали наших, мы нырнули и вытащили его, отдали скорой. Полчаса мужик в воде сидел, — рассказывает Игорь Михайлович.
Бывают и грустные истории. На "Золотом пляже" утонула бабушка. В опрятной одежде, а в кармане, в кулечке, документы и записка: "Прошу похоронить меня". Родных и близких у нее не было, вот и решила свести счеты с жизнью... А в прошлом году поступил вызов: под памятник Лыбеди приплыл лось. Вернее, его туша — полтонны весом. Его увидели — и сразу позвонили водолазам: извлекать мертвое животное больше некому.
Встречаются и криминальные трупы — спасатели говорят, таких около 15%. К такому телу может быть примотана, например, батарея... Впрочем, статистика в пользу спасателей. И хотя часто благодарности от спасенных не дождешься, они продолжают делать свое дело, рискуя жизнью. И с гордостью говорят: их профессионализм таков, что за всю историю САСВС ни один водолаз не погиб.