Борец Валерий Андрейцев: "Поставил задачу доктору, чтобы сын родился не позже 12-го"

Серебряный призер Олимпиады-2012 по вольной борьбе Валерий Андрейцев рассказал о том, как старался не упасть в Рио после травмы обеих ног, самой сложной операции на коленном суставе, о "тренерском" воспитании сына, итальянском тирамису и кофе.

— Валерий, в ноябре вы перенесли сложную операцию на колене, как идет восстановление?
— Плаваю, начал бегать, работаю над прямыми нагрузками. Где-то через пять месяцев врач посмотрит, как восстанавливается нога, и если разрешит, начну работать на ковре и нагружать ногу на полную. Когда вернусь? Загадывать не хотелось бы. Сказали, что операция у меня самая трудная в коленном суставе — по-новой делали связку, и период реабилитации увеличился.

— В зал к борцам заглядываете?
— Я хожу в обычный фитнес-зал, а на сборах заходил к пацанам. Вообще сразу после Олимпиады в Рио я думал, что за столько времени борьба мне где-то приелась. Думаю: может уже и достаточно (Валерию — 30 лет. — Авт.). Но прошел месяц-другой без тренировок и ковра, и когда видишь, как кто-то борется, хочешь выйти и показать, как это нужно делать. Тяга к борьбе еще есть.

— Дома еще не подбивают закончить карьеру? Тем более вы уже молодой папа.
— Есть такой момент: с одной стороны, расстраиваешься, что травма, а с другой — радуешься. Ведь как раз во время открытия Олимпиады в Рио-2016 — 5 августа — родился сын Богдан. И если бы все было хорошо, у меня бы после Игр пошли сборы, соревнования. А так большую часть времени могу проводить с сыном и за эти 11 месяцев прочувствовал и увидел все моменты отцовства. Где-то ты чувствуешь работу тренера, когда он вылепливает спортсмена. Правда, чтобы довести его до определенного уровня, тратится 10 лет. Приблизительно так же и с ребенком: он лежит — ты тренируешь, чтобы он переворачивался и поворачивал голову, потом наблюдаешь, когда он первый раз сел, потом — первый раз встал, пошел полноценно. Эти моменты — бесценны.

— Да, многие спортсмены потом жалеют, что не видели, как росли их дети, а у вас такая счастливая...
— Компенсация, я бы сказал. У меня нет медали последней Олимпиады — жаль, очень хотелось бы привезти ее сыну, но я провел время со своим ребенком.

— Да, жаль, что в Рио у вас не сложилось. Вы были фактически последней надеждой Украины на медаль в вольной борьбе.
— Знаю, но у меня во время бронзового финала во 2-м периоде "вылетела" еще и левая нога. Я хотел верить, что на правой только мениск, но оказалось, что надорвана связка, и я уже просто двигался вперед-назад, не мог полностью согнуть ноги. В какие-то моменты думал: как бы мне не упасть. Хотя сколько бы потом не пересматривал схватку, не видно было, что у меня что-то вообще болит. Но ощущения были совсем другие, и хотелось бы передать эти чувства зрителям, чтобы они тоже почувствовали, с какими ограничениями пришлось проводить бронзовый финал.

— Но вы все равно молодец: травмировались еще в 1/4-й, могли сняться, но не сделали этого.
— Да, первую схватку у россиянина Болтукаева я выиграл и получил повреждение во второй, с киргизским бойцом Мусаевым. И он думал, что, совершив действие, выигратет, но у него это не получилось, даже когда я травмировался. Я же умудрился взять еще два балла (улыбается). Перед схваткой за выход в финал оказался лишь 15-минутный перерыв. Не успел даже перевести дух — только доктор затейпировал ногу, уже нужно было выходить. Перед бронзовой схваткой было больше времени — до двух часов, и меня уже успели лучше затейпировать, и дать разрешенное обезболивающее. Но полтора часа к ноге прикладывали лед, и за полчаса ее снова надо было расходить, а наступать было очень больно. Но расходился, чтобы можно было немного прыгать, и травма была не так заметна.

— Хотели завершить достойно?
— И достойно, и, знаете, Олимпиада — это событие, которое у некоторых спортсменов случается раз в жизни, а некоторым даже не предоставляется возможность бороться за ее награды. Если тебе Боженька дает шанс выйти и бороться за медаль, то, считаю, им нужно пользоваться. Я хочу сделать все, чтобы даже в старости у меня не было никаких угрызений или сожалений, что я чего-то в своей жизни не сделал.

— Всех пугали преступностью в Рио. Ехали с опаской?
— Когда гости приезжают в Киев, их же не ведут на экскурсию на Троещину или Борщаговку. Так же и в Рио — не ходи, куда не нужно. К нашей команде приставили сопровождающего — она сама из России, и рассказывала, что, приехав в Рио, она первую неделю жила за свои деньги, а потом пошла по людям. У них это нормально: приходишь и просишь, мол, можно у вас переночевать. Три дня пожила в одном месте, неделю в другом, она оставляла там свои вещи. И это говорит об отношении людей. Нам делали экскурсию к статуе Иисуса Христа через пляж, и все было нормально.

— За свою карьеру вы объездили много стран. Какое место вспоминаете с большей теплотой?
— Мне очень нравится Италия. Я там был несколько раз. И как-то у меня выпала возможность остаться на пару дней в Риме. И Рим меня поразил. Слышал разговор наших украинцев, которые за два дня обошли его и решили, что там нечего смотреть. Хотя на самом деле нужно полноценные две недели, чтобы не спеша все обойти. Ведь у каждого архитектурного наследия своя история. Минимум день нужен на площадь святого Петра и музей Ватикана.

— Наверное, и пиццу любите?
— Да, конечно, и тирамису. Люблю прийти, взять тирамису, кусочек пиццы или лазанью, выпить чашечку кофе. В принципе, у них что бутербродик, что кофе — один евро. Приходишь и просишь: "Uno americano, Signore" ("Одно американо, синьор". — Авт.). Знакомые научили меня нескольким фразам на итальянском (смеется).

— Сын Богдан родился в день открытия Олимпиады. Это знак?
— Не знаю. Мы с отцом приехали в житомирский перинатальный центр, и заведующему шутя поставили задание — сын должен родиться не позже 12 августа и не 9-го (смеется). 12-го я уже улетал в Рио, а 9-го были контрольные схватки — финальный элемент подготовки. И заведующий выполнил свое задание на 100%. Тренер сборной Руслан Савлохов отпустил меня на роды, поскольку он понимает, что в каждой семье это самое важное событие. И хотелось бы поддержать жену. Тем более мой отец — хирург, и я нормально отношусь ко всем этим моментам.

— Богдану скоро годик. Видны уже какие-то задатки?
— Ну, похож на меня. Ходит. Ему все нужно и все интересно. Не знаю, как насчет профиспорта, то уже будет его желание, но в секции планируем отдавать, чтобы физически был развит. А дальше — пусть решает сам. Мы только сможем помочь ему, поскольку уже есть определенная база в подготовке.

— Сейчас в вашем весе до 97 кг большая конкуренция.
— В моей категории всегда была здоровая конкуренция, благодаря чему был результат. Ален Засеев, перешедший в категорию 125 кг; я с ним встречался на чемпионате мира по молодежи, и выиграл. Павел Олейник, чемпион Европы и призер мира, — мы с ним постоянно конкурируем. Молодые пацаны уже, смотрю, подрастают. Но знаете, несложно достичь какого-то уровня, сложнее на нем удержаться. Со мной молодые ребята борются, как в последний бой идут, а потом выходят и проигрывают 0:10 борцу, у которого я выигрываю. И я говорю: "Если бы ты с ним боролся, как со мной, точно был бы в призерах на мире". Вот такой у них на меня настрой — им терять нечего, но если выиграют, то у призера Олимпиады. Поэтому, когда ты уже чего-то достиг, на тебя настраиваются по-другому и тебе уже в три раза сложнее, так как нужно продумывать наперед свои шаги и шаги противников.